Пальцы медленно и неспешно перебирают остывающий кварцевый песок, пропуская его сквозь ладонь, испещренную линиями и сотнями судеб, всем из которых суждено сбыться в строго отведенный момент времени и точке пространства. Он зарывается носом в копну темных волос, что пахнут морем, летом и свободой, улыбается и ловит губами непослушные пряди, что так и норовят вырваться из крепких объятий его теплых рук. Он перебирает их пальцами, неспешно, как и песок ранее, ведь им некуда спешить, потому что раскаленный до красна диск солнца медленно падает в японское море, и впереди целая неделя. Целая неделя того, что люди называют любовью. Целая неделя того, что Лукас готов считать своей личной свободой.

Лукасу двадцать пять и, кажется, он впервые в жизни влюбился.

Он любил раньше. Определенно любил и продолжает любить. Он любит свою тетушку, ту самую, что заменила в раннем детстве мать. В том самом возрасте, когда ты еще не понимаешь ничего и уже знаешь ответы на все вопросы. Родители Лукаса никогда не хотели, от того его никогда не любили. Он знал это с самого начала, чувствовал всем своим детским естеством, пока перебирал пухлыми пальчиками потрепанные временем игрушки. Он знал это так же, как и то, что раны на коленях никогда не заживают, если продолжать падать, гоняя с друзьями мяч во дворе. Именно поэтому вскоре он перестал падать, и стал тянуться вверх. Вскоре Лукас был выше всех своих сверстников и даже учителей в школе. Именно поэтому вскоре он стал тем, кого либо обходят стороной, либо тянутся к нему, стараясь быть как можно ближе. Именно поэтому Лукас так сильно старался расправить крылья, чтобы больше НИКОГДА не падать.

Он любил раньше. Определенно любил и продолжает любить. Он любит свою жизнь, легкую, беззаботную, местами спокойную, местами предрешенную. Лукас любит своих друзей, с которыми и в огонь, и в воду, и в самые тяжкие по самые легкие. Они вместе, кажется, со школьной скамьи. Между ними первая выкуренная на четверых сигарета, первая победа в футбольном матче и первое поражение в драке с парнями из соседнего двора. Лукасу кажется, что у него есть братья, что у него, как и у всех, есть семья, и она НАСТОЯЩАЯ, такая, какую он видел в розовых фильмах, такая, о которой читал в книгах с розовым переплетом. Такая, что является ему и по сей день в снах, оставляя на коже россыпь липкого пота и тяжело дыхания, срывающего пелену ночных кошмаров.

Японское теплое море греет кости, согревает душу, ласкает кожу, пробираясь глубоко под неё тихой гладью спокойствия. Его руки покоятся на тонкой талии, его глаза неотрывно следят за взмахом влажных ресниц, и, кажется, всё вокруг замирает, наслаждаясь моментом. Лукас и сам наслаждается. Он ловит пухлые губы в плен собственных, целует ЕЁ так, как никогда и никого раньше не целовал, и топит в нежности лучей восходящего японского солнца всю свою нерастраченную за годы жизни любовь.

Он любил раньше. Определенно любил и продолжает любить. Лукас любит своего отца, что каждый месяц с момента совершеннолетия шлет своему внебрачному сыну деньги, покупая то, что люди называют прощением. Лукас любит его, не смотря на то, что он бросил мать один на один с разрушенной карьерой актрисы, оставив с младенцем на руках. Лукас любит и мать, что в возрасте четырех лет отдала его на воспитание своей сестре, выбросив, как надоевшую куклу. Лукас любит её, не смотря на судебные процессы, попытки сломать первую и единственную семью отца. Лукас глупо и безответно продолжает любить тех, кто никогда не считался с его существованием, тех, кто никогда не был и не будет ему семьей.

Он любил раньше. Определенно любил и продолжает любить. Лукас любит скорость и боготворит собственный мотоцикл. Возможно, он не самый быстрый, зато самый преданный железный конь. Они любят рассекать ночные Пусанские улицы вместе, врезаясь визгом шин в скрипучую тишину. Лукас любит гонки и в погоне за собственной свободой готов превысить все возможные скоростные лимиты из существующих. Он любит имя Нэнси, которым назвал свою малышку, и так же любит имя Лукас, которое выбрал себе сам, чтобы отречься от прошлого, чтобы двигаться дальше.

Лето проникает беспечной негой в мысли, селится в голове и обживает всё красивыми цветами, россыпями цветов. Они пахнут ярко, душно, так свободно, так легко, как взмах крыла бабочки, путешествующей от одного яркого пятна к другому в поисках сладкого нектара. Лукас улыбается, пальцами перебирая нежные лепестки японской хризантемы, символа солнца и королевской власти, вдыхает полной грудью пряный аромат и пьянеет от одной улыбки той, в чьих волосах прячется этот дивный дикий цветок.

Он любил раньше. Определенно любил и продолжает любить. Лукас любит свою маленькую съемную квартирку, полную старинного хлама и ненужных вещей. Он любит в неё каждый уголок и каждую пылинку, не желая расставаться с подшивкой журналов о мотогонках и старой рисоваркой, оставшейся от предыдущего хозяина. Лукас любит свою старенькую квартирку, и потом перебивается различными заработками, лишь бы пожить в ней еще один месяц. Он даже любит свой стиль жизни, позволяющий ему не задерживаться в новых местах надолго, заставляющий двигаться вперед и вперед, не падать и постоянно искать что-то новое. Лукас любит свою призрачную свободу и держится за неё изо всех сил.

Он любил раньше. Определенно любил и продолжает любить. Лукас любит животных, собак и кошек, морских свинок и рыбок гуппи. Потому он и любит свою работу в приюте для животных, любит давать маленьким существам надежду и веру в лучшее. Лукас любит каждый месяц переводить всю сумму, полученную от отца, на счет приюта, любит видеть улыбки сотрудников и в особенности основателя, владельца и просто святого человека, что посвятил свою жизнь надежде. Лукас любит кормить слепых котят из пипетки, любит играть со взрослыми дворнягами и чесать их за ушком за каждый принесенный обслюнявленный мячик. Он любит смотреть, как его подопечных забирают домой, в СЕМЬЮ, давая второй шанс и свободу.

Теплый летний ветер обнимает его за плечи, пробирается ласковыми прикосновениями под ткань свободной футболки, заставляя задуматься, пусть и на секунду, пусть только на мгновение, но задуматься. Впереди у них целая неделя великолепного японского лета, песок и море, песни у костра вечером и тихие стоны в тишине отельного номера утром. Их ждет целая неделя волшебства и свободы, и пусть это всего лишь неделя, для Лукаса она - целая жизнь.

Он никогда раньше ТАК не любил. Сильно, без раздумий, без сомнений и страха. Лукас еще никогда не любил свою ЖИЗНЬ так, как этим ярким и красочным японским летом. И пусть он скоро вернется в Пусан, пусть всё вокруг потеряет краски, пусть он будет гнать свой мотоцикл чуть быстрее, пусть будет чуть более рьяно защищать очередного щенка, пусть всё это будет ярко, сильно и больно, но это будет потом. Сейчас же Лукас улыбается, ярко, широко и спокойно, позволяя своему сердцу пропускать удары, позволяя себе дышать полной грудью свободой, которую люди обыкновенно называют жизнью.