ЛИ ДОНХЁК, 225 [ВАМПИР]

сеул // пластический хирург // всеяден

press play: the doors - bird of prey

с высоты в несколько сотен метров всё кажется таким ничтожным: люди мельче муравья, машины размером с горошину, а птицы - так, крупицы пыли на ткани мироздания. с высоты в несколько сотен метров многое может показаться ничтожным. жизнь, такая короткая по человеческим меркам, такая бескрайняя по меркам тех, кто живет чуть дольше, чем сотню-другую лет. с высоты в несколько сотен метров ульсан как на ладони, куда ни глянь - здания, куда не посмотри - жизнь. она кипит, обжигает своей простотой, бурным потоком льется по улицам, сметая на своем пути всех и вся.

с высоты в несколько сотен метров донхёк смотрит на свою жизнь, долгую жизнь, по чьим-то меркам, короткую - по другим, и улыбается слегка грустно, слегка зло, слегка весело. всего понемногу. он родился в далеком 1795 году, где-то в глубине страны, в самой глуши, безрадостной и пыльной, как и его вечно грязные руки. в его семье было много ртов, постоянно голодных, постоянно орущих. мать, что днями и ночами напролет трудилась на благо семьи, содержала дом и старалась дать хоть какое-то подобие воспитания своим семерым детям. донхёк, средний сын господина Ли, владельца целых двух рисовых полей, был всегда не у дел. слишком мал для одного, слишком взрослый - для другого. он помогал отцу, возделывая поля, гнул спину и стоял по колено в воде, и всё равно этого было мало.

голод настиг деревню так же стремительно, как и болезнь, чумой распространившись на каждый дом, пробрался мором в каждую семью. потому, когда отцу предложили мешок золотых и два мешка риса в обмен на среднего сына, он не раздумывал ни секунды. шесть голодных ртов были важнее одного никчемного отпрыска. донхёк понимал, и никогда не винил, но всегда думал, а что было бы, если бы его любили чуточку больше, что, если бы его родители в первую очередь были людьми, а не монстрами. вопросы потонули в пелене времени, так и не найдя ответов, а донхёк стал жить в поместье, большом, просторном, в таком, где всегда пахло благовониями и горячей едой.

мистер Ли был богатым вельможей, приближенным ко двору, с уймой денег, с мешком власти и бесчисленным количеством полезных связей в стране, что была на гране гражданской войны. он спонсировал вооружение армии, что шла на своих же граждан, отправляла их на виселицы и протыкала копьями их головы, чтобы после провезти по стране, показав на наглядном примере, что будет с теми, кто решит перечить королю. донхёку тогда было всего лишь 12, и он прятался за тяжелыми шторами собственной комнаты, окруженный прислугой, что следила за каждым его шагом, за каждым его вздохом.

когда донхёку исполнилось четырнадцать, он впервые познакомился с темной стороной жизни. он сидел по правую руку от мистера Ли, человека, которого он готов был называть отцом, и наблюдал, как его высокопоставленные и важные гости пили кровь из кубков, как они сверкали длинными зубами и вонзали их в плоть людей, живых, дышащих, некогда свободных. именно в этот вечер ему сделали предложение, от которого он не мог отказаться, и с того момента он стал ходячим завтраком, обедом и ужином для своего хозяина, мистера Ли.

ему было больно, но вовсе не из-за прокусов на нежной юношеской коже. его тошнило, но вовсе не из-за потери крови. когда Донхёку исполнилось 21, мистер Ли предложил ему вечную жизнь в обмен на избавление от одиночества, и Хёк не смог отказаться. вендетта, что так давно засела в его мозгу, что так давно бурлила в его крови, болью отдавала под сердцем, пока однажды ночью Донхёк просто не смог заснуть. он стал одним из тех, о ком читал сказки, будучи ребенком, стал одним из тех, кто испортил его жизнь, превратив её в ад на земле.

Донхёк с радостью в прогнившей душе наблюдал, как его хозяина, человека, которого он готов был называть отцом, обезглавили. обычный народ, простые люди, которым всего-то стоило вложить в уши правдивую информацию и толкнуть к действию. они, в лучших традициях, пришли к дому с вилами и факелами, они вытащили хозяина во двор, где совершили самосуд над чудовищем, над монстром, что пугал их детей, приходя по ночам в их детские. они славили Донхёка, плакали от счастья, что наконец-то избавили несчастное дитя от ужасов темной стороны. они еще не знали, что пригрели у себя на груди змею, чьи клыки были острее, а яд - сильнее, чем когда бы то ни было у мистера Ли.

он прошел массовые восстания и смещение власти, покинул свой некогда дом, ушел, не оглядываясь, в сторону столицы, в поисках лучшей жизни. Он убивал ради того, чтобы выжить, и каждый раз плакал в тишине ночи, в укромных уголках, там, где его не найдут, не отыщут. он получил звание медика, и отправился на войну, прошел и Первую и Вторую мировые, лишь в госпитале, среди раненных и искалеченных поняв ценность каждой отдельно взятой жизни. он пересмотрел свои взгляды на людей, когда один из лаборантов просто отвернулся и осторожно закрыл за собой дверь палаты, в которой на одного живого стало меньше, и на одного сытого больше.

Донхёк понял многое, став тем, кем он есть сейчас, смотря на всё незначительное с высоты в несколько сотен метров. он объездил практически весь земной шар, видел то, о чём большинство мечтает забыть, был там, где многие и не мечтают побывать. он пересмотрел свои взгляды на жизнь, на человечество, он получил множество знаний, став специалистом во многих профессиях. выбирай - не хочу. он вернулся в Корею спустя несколько десятков лет, достаточно для того, чтобы его лицо забыли. он открыл свою клику ,став одним из самых "молодых" пластических хирургов страны. многие говорят, что он просто практикуется на себе, некоторые знают, что он просто застыл в возрасте двадцати одного года навсегда.

с высоты в несколько сотен метров всё кажется таким ничтожным: люди мельче муравья, машины размером с горошину, а птицы - так, крупицы пыли на ткани мироздания. с высоты в несколько сотен метров многое может показаться ничтожным. жизнь, такая короткая по человеческим меркам, такая бескрайняя по меркам тех, кто живет чуть дольше, чем сотню-другую лет. с высоты в несколько сотен метров ульсан как на ладони, куда ни глянь - здания, куда не посмотри - жизнь. она кипит, обжигает своей простотой, бурным потоком льется по улицам, сметая на своем пути всех и вся.

с высоты в несколько сотен метров донхёк смотрит на свою жизнь, долгую жизнь, по чьим-то меркам, короткую - по другим, и улыбается слегка грустно, слегка зло, слегка весело. всего понемногу. он благодарен за неё, он проклят из-за неё, но он никогда не променял бы её на чью-то другую.

связь с вами: email